Новости

Владимир Иванович Ковалевский (1892—?), кадровый офицер, прошедший Первую мировую войну, революцию не принял, воевал против большевиков, в 1920 году покинул Россию с армией Врангеля. Затем служил во Французском иностранном легионе, участвовал в испанской гражданской войне на стороне генерала Франко. Он искренне поверил, что Гитлер хочет избавить Россию от «безбожной власти» большевиков. И летом 1941 года записался в качестве переводчика в испанскую 250-ю дивизию, известную как Голубая дивизия.

Надеясь, что момент «освободить» Россию настал, в 1941 году несколько русских ветеранов пополнили испанский добровольческий отряд в рядах вермахта. Для этих русских процесс призыва и службы был далеко не простым; в то время как испанцы нуждались в русских переводчиках и стремились сохранить их, немцы были одержимы идеей изгнания потенциальных националистических повстанцев из своей армии.

Пученков А. С. Отзыв внешнего рецензента на рукопись «Романов В.Ф. Старорежимный чиновник (Из личных воспоминаний от школы до эмиграции, 1874 - 1920 гг.)» , подготовленную к изданию к.и.н. С.В. Куликовым.

6 февраля исполнится 90 лет Валентину Лаврентьевичу Янину, археологу, историку, академику, кавалеру орденов Ленина, Трудового Красного Знамени и "За заслуги перед Отечеством", лауреату Ленинской и Государственной премий... О чем говорит береста Валентин Янин дает интервью на раскопе.Фото: РИА Новости www.ria.ru Академик Янин посвятил жизнь русской истории, благодаря ему мы услышали голоса наших далеких пращуров, узнали, чем они жили, что их волновало, как они устраивали свои дела и даже как они объяснялись в любви. Отечественное Средневековье столетиями оставалось безъязыким, причиной этому оказалось то, что излюбленным материалом на Руси было дерево: из него делали домашнюю утварь, строили дома, возводили крепости.

Каждый четверг в нашей рубрике «Что почитать» интересные люди делятся своими впечатлениями от книг, прочитанных в последнее время. На этой неделе Елена Пенская — доктор филологических наук, ординарный профессор, член Ученого совета НИУ ВШЭ, научный руководитель проектной лаборатории по изучению творчества Юрия Любимова и режиссерского театра 20-21 вв., заместитель главного редактора журнала «Вопросы образования».

Отзывы читателей

Еще я бы посоветовал прочесть «Антологию народничества» Михаила Гефтера. Эта книга готовилась Гефтером в конце 70-х годов, тогда она не вышла. К тому же рукопись автора в полном виде не была найдена, не найдены и «перемычки» между главами текста, написанные сам Гефтером. Однако сохранился план книги, как его видел Гефтер. В соответствии с ним и сделана настоящая публикация: в антологию вошли тексты, отобранные Гефтером - а реконструкция и современное издание предпринято трудами Михаила Рожанского, Марины Пугачевой, Валентина Гефтера, Якова Гордина и др.

«Антология народничества» — объемный сборник документальных материалов, посвященных непродолжительной истории одного радикального демократического движения, которая завершилась убийством императора Александра II. Алеша Рогожин — о том, как эта книга проливает свет на достаточно неясные мотивы и стратегии самых известных русских террористов XIX века.

Этот дневник был найден в братской могиле советских военнопленных на территории нынешней Мурманской области. На могилу указали местные жители, и одна из комиссий ЧГК провела здесь раскопки и эксгумацию. В потайном кармане брюк одного из скелетов, извлеченных для исследования, неожиданно нашли металлическую, плотно закрытую коробочку, внутри которой находилась ещё одна коробочка – картонная. И уже в ней лежала книжица с картонной обложкой, с наружной стороны которой был нарисован золотой лев с двумя мечами – герб Суоми, а с внутренней – красная звезда. Книжица оказалась дневником человека, представившегося на первой же странице следующей записью: «ГАЛИБИН Анатолий Иванович».

VATNIKSTAN публикует один из дневников, написанный остарбайтером Василием Пахомовым в 1943 году, хотя в дневнике он вспоминает и события 1942 года. Обстоятельства того, как он оказался на территории Германии, в дневнике не раскрыты: Пахомов попал в плен в окружении под Смоленском, смог оттуда бежать и какое-то время жил на оккупированной территории с местными жителями; уже оттуда, из Смоленской области, его, как гражданское лицо, угнали на работы в Германию.

Авторы этой книги не рассчитывали, что их напечатают. Более того, ведение дневников тогда не только не поощрялось, но и наказывалось. Хотя если ты начальник особого отдела фронта, то кто тебя остановит? Дневник попавшего в окружение и погибшего там комиссара госбезопасности Шаболина был захвачен противником, переведен, распространен среди германского командования, вызвал потрясение у прочитавших, был снова переведен — уже на русский, внимательно прочитан и надежно засекречен. И, наконец, выдернут из архива, опубликован, откомментирован…

«Равноуважительное к себе отношение – пусть и после их смерти, постфактум, – необходимо ко всем участникам и жертвам войны» – такой подход провозглашает исследователь Павел Полян в уникальной книге, дающей право голоса тем, кого стыдливо прятала советская история, чьи судьбы слабо ассоциировались с привычными образами победы. Трудно не согласиться с автором в том, что «общепринятая и общепонятная оппозиция “свой / чужой”, закосневшая в идеологических битвах, постепенно растворяется в тумане лет и, не утрачивая своего первичного смысла, перестает быть определяющей»

В советском мифологическом сознании, ныне активно возрождаемом и приобретающем гротескные черты, Великая Отечественная состояла из подвигов и самопожертвования на поле боя, из мудрых, рожденных в результате совещаний с героическими маршалами, решений великого генералиссимуса, из подвигов партизан и подпольщиков и завершилась алым знаменем над поверженным черно-белым Рейхстагом. (Что, как в театре абсурда, теперь привело к стикерам на автомобилях — «Можем повторить!».)

«Пиши дневник. Мы живём в интересное историческое время», – говорил Тамарин отец Виктору, младшему сыну. Он, возможно, не знал, что оба младшеньких начали это делать ещё до войны. Их дневники – классические образчики восторженного отклика впечатлительной души еврейского подростка на зов и погудку исторического универсума.

Оккупация Таганрога вермахтом продлилась 22,5 месяца. Занятый 17 октября 1941 года войсками 1-й танковой армии вермахта почти без боя, он был освобожден 30 августа 1943-го. Все это время фронт не уходил настолько далеко, чтобы город забыл о его существовании: достаточно вспомнить, что Ростов-на-Дону немцы брали дважды — в ноябре 1941-го и в июле 1942 года. Дневниковые — и почти ежедневные — записи Николая Григорьевича Саенко, рабочего одного из крупных заводов Таганрога, начинаются со 2 октября 1941 года и завершаются 1 сентября 1943-го. Иными словами, они полностью охватывают весь этот период, аккуратно фиксируя основные события жизни под оккупацией.

3/IX-1941 г. Утром стали отступать, но путь оказался отрезанным. Заняли сопку, где приказано укрепляться, копать окопы. Бой разгорается все сильнее, и чаще требуется заменять выбывших бойцов. Снаряды, мины так и посыпают, а мы лежим с одними винтовками. Кругом товарищи выбывают.

Этот дневник отличается одним весьма необычным обстоятельством: он дважды трофейный! Так что не стоит удивляться тому, что обнаружился он в 148-й — «трофейной» — описи фонда «Чрезвычайной Государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причиненного ими ущерба» в Государственном архиве Российской Федерации. Последняя запись в дневнике — за 19 октября 1941 г.

Его судьба и похожа, и не похожа на судьбы других военнопленных времён Второй мировой войны. Был призван на военную службу, был в окружении под Смоленском, выбирался с боями к своим, попал в плен, бежал, примаком прибился к местным жителям. С оккупированной территории, из Рославльского района Смоленской области, был угнан в Германию – в числе тысяч других молодых людей, но уже как гражданское лицо.

Сашка (Александр Филиппович) Контарев родился 19 февраля 1918 года на Луганщине – в деревне Боково-Платово Боково-Антрацитовского района Ворошиловградской области УССР, недалеко от г. Красный Луч. Семья состояла из матери (умерла в 1946 г.), сестры Нади и брата Вити. Отец во время войны находился на Урале, в Копейске, – видимо, в порядке производственной эвакуации. Перед войной Александр проучился три года в одном из техникумов Харькова – скорее всего, в строительном. Там же, в Харькове, 1 декабря 1939 г. он был призван Кагановическим райовоенкоматом в РККА. Так что война застала Контарева в армии – предположительно в штабе Северо-Кавказского округа.

У Александра Контарева в дневнике свой «календарь». И это не только день рождения, но и самые различные «годовщины»: ранения, встречи с любимой девушкой, первого поцелуя с ней и т.п. И это, надо сказать, очень помогает в реконструкции судьбы автора. Вот то немногое, что удалось извлечь о Контареве из его дневника и наградного дела, счастливо нашедшегося на замечательном сайте «Подвиг народа»

В 1990–1991 годах Московское общество «Мемориал» — Институт географии Академии наук СССР проводили выборочное обследование остарбайтеров. Было разослано 207 анкет и получено 103 ответа. Многие прислали ещё и короткие воспоминания или фотографии, а один из этой совершенно случайной группы, Василий Максимович Баранов, прислал нечто драгоценное и сокровенное – дневник, который он вёл в Германии.

Шура Михалева родилась в Курске 27 июля 1924 года в семье типографского рабочего, служившего в центральной областной газете «Курская правда». Хорошо училась, с кем-то дружила, с кем-то ссорилась, собиралась поступать в Курский пединститут. Ее дневник начинается еще в мирное время (с середины июня 1939 года) и в идиллически тихом Курске — городе, из центра которого можно было пешком отправиться в лес по грибы. Выпускной вечер, сочинение, дружба с двумя другими девочками («союз трех»), набеги на общественный сад, девичьи сплетни о том, кто с кем дружит. Вот поначалу его обычные и бесхитростные сюжеты. О самом дневнике иногда кокетливо говорится во втором лице, а о себе — в лице третьем.

Сергей Воропаев был одним из 5,7 миллиона красноармейцев в нацистском плену, одним из 3,1 миллиона, увезенных нацистами в Рейх, и одним из 1,1 миллиона, умерших или погибших в Германии (еще 2,6 миллиона умерли, до нее не доехав). Умерли от бесчеловечного обращения, от недоедания, от непосильного труда, от истощения, от болезней, травм и бомбежек.

Карантин коллаборациониста: дневник интернированного русского эмигранта, воевавшего в составе Вермахта, вызывает неожиданные ассоциации с сегодняшним днем – приступы тревоги, припадки обжорства, скучнейшие бесплатные лекции и совершенно туманное будущее… Одна из малоизвестных страниц истории Второй мировой войны – судьба солдат и офицеров Первой Русской национальной армии. Это военное формирование в составе вермахта было образовано из русских эмигрантов, советских военнопленных и перебежчиков из Красной армии.