Испанская грусть: Голубая дивизия и поход в Россию, 1941—1942 гг.: воспоминания В. И. Ковалевского // Нева №5. 15.05.2021. Книжный остров

Владимир Иванович Ковалевский (1892—?), кадровый офицер, прошедший Первую мировую войну, революцию не принял, воевал против большевиков, в 1920 году покинул Россию с армией Врангеля. Затем служил во Французском иностранном легионе, участвовал в испанской гражданской войне на стороне генерала Франко.

Он искренне поверил, что Гитлер хочет избавить Россию от «безбожной власти» большевиков. И летом 1941 года записался в качестве переводчика в испанскую 250-ю дивизию, известную как Голубая дивизия. Реалии жизни мирного русского населения «под испанцами» привели к крушению иллюзий и осознанию собственной неприглядной роли. После 1944 года след Ковалевского теряется. Неизвестна дата смерти, нет ни одной фотографии. Редакторы-публикаторы постарались максимально полно восстановить биографию Ковалевского, тщательно прокомментировали его мемуары и в обширной (более половины книги) вступительной части подробно рассказали о месте белоэмигрантов в европейской истории и истории Испании в частности.

В поле их зрения: деятельность РОВС (Русского общевоинского союза), идеологические расколы в среде белоэмигрантов, судьбы конкретных людей. Русские белоэмигранты в Испании — страница истории у нас малоизвестная. С 1917 года испанские власти, опасаясь проникновения революционных элементов, выбрали запретительную позицию в отношении подданных бывшей царской империи, бегущих от революций и войн. В 1930 году в Испании проживал 171 русский. Участие русских в испанской гражданской войне 1936—1939 годов на стороне Франко — за националистов и против большевиков — было скорее символическим. Франкисткие власти неохотно принимали русских офицеров, не признавали прежние чины и военный опыт, и офицеры тянули лямку рядовых, материальное положение их было скверным. По максимальным оценкам, на стороне франкистов сражались от 150 до 170 русских белых, из которых 19 погибли. На другой стороне было 285 русских, и не только эмигранты.

Подробно изложена история Голубой дивизии, названной так по форменным рубашкам синего цвета. Предоставив Германии на Восточном фронте эту дивизию добровольцев, пожелавших бороться на стороне немцев против СССР, де-юре Испания сохраняла нейтралитет. 13 июля 1941 года дивизия, насчитывавшая 18 693 человека, отбыла из Мадрида в Германию для военной подготовки. Уже 28 августа 1941 года была доставлена в Сувалки (Польша). С октября 1941 года до августа 1942 года занимала позиции севернее и южнее Новгорода по реке Волхов и озеру Ильмень. Именно такой путь проделал и В. Ковалевский. Немецкое руководство, Гитлер резко относилось к идее службы русских эмигрантов в своих вооруженных силах.

Гестапо запретило русским эмигрантам, проживавшим на территории рейха, въезд на историческую родину без предварительного разрешения. Сложно, но Ковалевскому удалось добиться зачисления в Голубую дивизию. В целом на русский фронт пришли 47 тысяч испанцев, из которых 5 тысяч осталось в земле навсегда. Мемуары Ковалевского — это «русский взгляд» на испанскую войну.

Он шел, чтобы освободить страну от сталинской тирании. Первые впечатления: беспредельное обнищание крестьянства, но и сохранившийся семейный уклад, физически и морально здоровая молодежь. Он испытал все тяготы окопной войны: бытовые неудобства, голод. Пайки разграбляли вышестоящие чины, до солдат они не доходили. Он видел, как малодисциплинированные испанские солдаты превращались в бандитов, мародеров: выпрашивали, меняли или просто крали у населения еду, вещи, последнюю живность. Испанцы после голода в своей стране пришли в Россию есть «белый хлеб».

Автор не предвзят, публикаторы отмечают, что испанские солдаты часто оказывались замешанными в мародерстве, доклады немецких представителей при дивизии, свидетельства русского населения единогласно отмечают горячую страсть испанцев к хаотичному воровству и кражам. Ковалевский считает, что «со времен открытия и завоевания Америки в славной испанской традиции укрепилось особое представление о правах победителей на собственность населения покоренных стран: поэтому права русских для них были едва ли более достойными уважения, чем права индейцев Перу и Мексики».

А еще он писал: «Испанская паника — это особая паника на грани истерики, когда глохнут способности разума и человек превращается в зверя». Ковалевский видел руины Новгорода, разграбленные библиотеки, храмы, здания. Ему пришлось работать в отделении, ведавшем антипартизанской борьбой, при капитане, одержимом жаждой лавров и устраивающем инсценировки нападений партизан с последующей поимкой «виновных», допросами и казнями. Как переводчик подсказывал ответы, искренне пытался помочь русским в отношениях с испанцами.

Он стал свидетелем того, как расстреливали ни в чем не повинных людей. Быстро пришло осознание, что в большинстве случаев против своей воли он служит скорее орудием зла, чем помощи. Одно из мучительных его воспоминаний — выселение бездомных из монастыря: при выходе «кучка солдат ожидала женщин, набрасывалась на них и отнимала все ценное, что они имели, — кольца, браслеты, серьги. Но больше всего меня возмутил поступок одного солдата, который схватил у маленькой девочки 6—7 лет коробочку с ее добром и, увидев, что там нет ничего ценного, бросил с презрением все на снег. Бедная девочка рыдала навзрыд. Я не мог воздержаться. Только присутствие немца и его помощь спасли меня, чтобы не быть избитым этими грабителями, мы обратили их в бегство».

Его мучили сомнения: действительно ли советская власть так ненавистна русскому народу, что порабощенное население ждет только момента, чтобы какой бы то ни было ценой сбросить это ярмо? А если нет? «В таком случае мы, пришедшие сюда, играем более чем некрасивую роль, предавая свою Родину и служа врагу». Весной 1942 года Ковалевский, физически больной и морально разбитый, вернулся в Испанию. Полвека его рукопись спала глубоким сном в Испании, чтобы позже затеряться среди бумаг русского издательства США. Ее публикация в 2019 году вызвала громкий скандал в Испании.

Она опровергала существующий в исторической памяти Испании образ «добрых оккупантов», миф, в котором легионеры Голубой дивизии рисуются военными профессионалами, благородно обращавшимися с местным населением. Представления о «хороших», иных оккупантах остается очень популярным в самой Испании. Да, указывают публикаторы, испанцы не прибегали к массовым репрессиям, не предавали огню деревни, их жителей, посевы и скот, но и «сердобольными» героями, какими их хотят видеть потомки, не были.

В конце концов, испанская оборона помешала снять удавку с шеи блокированного Ленинграда, вымиравшего от голода, а к населению южане относились лишь немногим лучше регулярных германских или коллаборационистских частей. Война за историческую правду продолжается. Пройдя пять войн, более всего Ковалевский был шокирован именно последней, о которой и написал «в стол» свои мемуары, полярно противоположные рассказам ветеранов Голубой дивизии о своих сердечности и благородстве в России.

Елена Зиновьева

Источник