Рецензии

Долгие десятилетия родственники тех, кто сгинул в карельском урочище Сандормох (по-фински — Sandarmoh, по-русски его пишут по-разному, Ирина Флиге выбрала вариант написания через «о», приводим написание как в ее книге. — Авт. ) в 1937–38 гг., не знали, где были убиты и брошены в землю — слово «похоронены» здесь вряд ли уместно — их родные. В их числе — 1111 жертв «Большого Соловецкого этапа», среди которых был и мой дед, Хаим Иосифович Гарбер, расстрелянный в Сандормохе 4 ноября 1937 года.

Древние греки, придумавшие эту вашу демократию, настойчиво противопоставляли знание мнению. Дескать, знание – это сила, а мнение – вещь переменчивая и обманчивая. В самом деле, квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов. Это мы знаем точно. На основании этого знания мы можем дом построить. А вот, например, кому доверить общественные деньги на строительство дома, это уже вопрос общественного мнения. Чье мнение правильное, сказать нельзя, вот и приходится выбирать. А уже выбранные будут решать, какому строителю что, сколько и когда доверить. Вот такой парадокс.

Появление этой книги — несомненно, одно из тех событий в текущей гуманитарно-научной жизни, которые невозможно обойти вниманием. Рецензируемое издание представляется его авторами как труд, отвечающий назревшей «потребности в современной, освобожденной от идеологического налета истории русского академического литературоведения 20 века…»

Послереволюционное литературоведение отмежевывалось от дореволюционного. Формалисты и социологи равно считали свои методы единственно правильными и противопоставляли себя будто бы слишком эмпирической, описательной науке прошлого.

Всего несколько месяцев службы на оккупированных территориях СССР надломили Ковалевского. Он пересмотрел свои взгляды на Советский Союз и войну с ним. Уже весной 1942 года он вернулся в Испанию и написал эти неопубликованные при его жизни мемуары. Историки Олег Бэйда из австралийского Университета Мельбурна и Шосе М. Нуньес Сейшас из испанского Университета Сантьяго-де-Компостелы подготовили эти воспоминания к изданию в 2019 году в Барселоне. Русское издание 2021 года — аналог испанского, с проработанным исследовательским введением и комментариями.

Пушкинское «мы ленивы и нелюбопытны» - ключевые слова для понимания того, зачем надо читать книгу Ирины Флиге «Сандормох: драматургия смыслов» (СПб. Нестор-История. 2019). Несколько лет назад в смоленской Катыни я была свидетелем того, как экскурсовод, стоя на мемориальном кладбище под стендом, на котором крупными буквами описывается произошедшая здесь в 1940 году трагедия, на голубом глазу сообщала, что «есть и другая версия», согласно которой тысячи пленных польских офицеров были расстреляны не палачами из НКВД, а немцами, и найдена-де некая пуговица, которая это подтверждает.

Книга Ирины Флиге “Сандормох: драматургия смыслов” рассказывает о том, как тайное место расстрела соловецких заключенных становится местом памяти о жертвах Большого террора. Две основные сюжетные линии книги директора научно-информационного центра “Мемориал” в Петербурге Ирины Флиге – это две истории поиска: одна – так называемого “пропавшего этапа” – 1111 заключенных Соловецкой тюрьмы особого назначения, вывезенных оттуда в октябре 1937-го и бесследно пропавших, другая – расстрельного полигона, получившего название Сандормох (в названии книги использовано именно это написание, хотя ставшее печально известным урочище чаще называют Сандармох по транскрипции из карельского языка).

Словарь «Русские писатели» — памятник энциклопедической мысли. Это памятник просвещения. Это наше национальное культурное достояние. Но история издания словаря — это история тридцатилетней войны культуры и прагматизма, учёных и дилетантов, знания и информации, пламенной веры одних людей в то, что начатое великое культурное дело нельзя прекращать, не доведя его до конца, и прохладно-трезвого отношения других людей к тому же.

В документальной книге два основных сюжета. Внутренний сюжет — многолетний поиск «пропавшего этапа», тысячи ста одиннадцати заключенных Соловецкой тюрьмы особого назначения, исчезнувших в октябре 1937 года. Исследователи разыскали документы, а затем и место захоронения этих 1111 жертв Большого террора. В небольшом урочище было место регулярных расстрелов, там был уничтожен не только «пропавший соловецкий этап», но и другие заключенные Белбалтлага, трудпоселенцы и жители Карелии. По записям в закрытых архивах исследователи восстановили имена погибших.

4-9 августа в Карелии и на Соловецких островах состоялись традиционные Дни памяти жертв Большого террора. Незадолго до этого в Санкт-Петербурге вышла книга директора Научно-исследовательского центра «Мемориал» Ирины Флиге «Сандормох: драматургия смыслов», в которой подробно рассказывается история поиска около двух тысяч соловецких заключенных, пропавших в конце 1937 года, и история создания мемориального кладбища Сандармох — крупнейшего в Карелии места массовых расстрелов заключенных. Рассказываем, почему выход этой книги — событие для всех, кого интересует тема трудного прошлого.

Эрудиция автора - историка, писателя, доктора философских наук, специалиста в области интеллектуальной истории - хорошо известна читателям, интересующимся историей российской культуры. В этой же небольшой по объему книге Семен Экштут поставил глобальную задачу: показать, как складывались в нашем обществе предпосылки Великой русской революции, приведшей к красному и белому террору, равно истребительному для нашей страны.

Историк Семен Экштут ответы на вопросы, кто виноват, что произошла Великая русская революция, и можно ли было ее предотвратить, ищет в мемуарах, многие из которых увидели свет только в 2017 году, в российских газетах от 1 января 1917 года, в произведениях русских классиков. Художественная литература и воспоминания разноплановых персонажей «театра исторических действий» – от масштабных фигур первого плана до незаметных героев эпизода – дают рельефную картину «России, которую мы потеряли».

Владимир Иванович Ковалевский (1892—?), кадровый офицер, прошедший Первую мировую войну, революцию не принял, воевал против большевиков, в 1920 году покинул Россию с армией Врангеля. Затем служил во Французском иностранном легионе, участвовал в испанской гражданской войне на стороне генерала Франко. Он искренне поверил, что Гитлер хочет избавить Россию от «безбожной власти» большевиков. И летом 1941 года записался в качестве переводчика в испанскую 250-ю дивизию, известную как Голубая дивизия.

Надеясь, что момент «освободить» Россию настал, в 1941 году несколько русских ветеранов пополнили испанский добровольческий отряд в рядах вермахта. Для этих русских процесс призыва и службы был далеко не простым; в то время как испанцы нуждались в русских переводчиках и стремились сохранить их, немцы были одержимы идеей изгнания потенциальных националистических повстанцев из своей армии.

Пученков А. С. Отзыв внешнего рецензента на рукопись «Романов В.Ф. Старорежимный чиновник (Из личных воспоминаний от школы до эмиграции, 1874 - 1920 гг.)» , подготовленную к изданию к.и.н. С.В. Куликовым.

6 февраля исполнится 90 лет Валентину Лаврентьевичу Янину, археологу, историку, академику, кавалеру орденов Ленина, Трудового Красного Знамени и "За заслуги перед Отечеством", лауреату Ленинской и Государственной премий... О чем говорит береста Валентин Янин дает интервью на раскопе.Фото: РИА Новости www.ria.ru Академик Янин посвятил жизнь русской истории, благодаря ему мы услышали голоса наших далеких пращуров, узнали, чем они жили, что их волновало, как они устраивали свои дела и даже как они объяснялись в любви. Отечественное Средневековье столетиями оставалось безъязыким, причиной этому оказалось то, что излюбленным материалом на Руси было дерево: из него делали домашнюю утварь, строили дома, возводили крепости.

Каждый четверг в нашей рубрике «Что почитать» интересные люди делятся своими впечатлениями от книг, прочитанных в последнее время. На этой неделе Елена Пенская — доктор филологических наук, ординарный профессор, член Ученого совета НИУ ВШЭ, научный руководитель проектной лаборатории по изучению творчества Юрия Любимова и режиссерского театра 20-21 вв., заместитель главного редактора журнала «Вопросы образования».

Отзывы читателей

Еще я бы посоветовал прочесть «Антологию народничества» Михаила Гефтера. Эта книга готовилась Гефтером в конце 70-х годов, тогда она не вышла. К тому же рукопись автора в полном виде не была найдена, не найдены и «перемычки» между главами текста, написанные сам Гефтером. Однако сохранился план книги, как его видел Гефтер. В соответствии с ним и сделана настоящая публикация: в антологию вошли тексты, отобранные Гефтером - а реконструкция и современное издание предпринято трудами Михаила Рожанского, Марины Пугачевой, Валентина Гефтера, Якова Гордина и др.

«Антология народничества» — объемный сборник документальных материалов, посвященных непродолжительной истории одного радикального демократического движения, которая завершилась убийством императора Александра II. Алеша Рогожин — о том, как эта книга проливает свет на достаточно неясные мотивы и стратегии самых известных русских террористов XIX века.

Этот дневник был найден в братской могиле советских военнопленных на территории нынешней Мурманской области. На могилу указали местные жители, и одна из комиссий ЧГК провела здесь раскопки и эксгумацию. В потайном кармане брюк одного из скелетов, извлеченных для исследования, неожиданно нашли металлическую, плотно закрытую коробочку, внутри которой находилась ещё одна коробочка – картонная. И уже в ней лежала книжица с картонной обложкой, с наружной стороны которой был нарисован золотой лев с двумя мечами – герб Суоми, а с внутренней – красная звезда. Книжица оказалась дневником человека, представившегося на первой же странице следующей записью: «ГАЛИБИН Анатолий Иванович».

VATNIKSTAN публикует один из дневников, написанный остарбайтером Василием Пахомовым в 1943 году, хотя в дневнике он вспоминает и события 1942 года. Обстоятельства того, как он оказался на территории Германии, в дневнике не раскрыты: Пахомов попал в плен в окружении под Смоленском, смог оттуда бежать и какое-то время жил на оккупированной территории с местными жителями; уже оттуда, из Смоленской области, его, как гражданское лицо, угнали на работы в Германию.

Авторы этой книги не рассчитывали, что их напечатают. Более того, ведение дневников тогда не только не поощрялось, но и наказывалось. Хотя если ты начальник особого отдела фронта, то кто тебя остановит? Дневник попавшего в окружение и погибшего там комиссара госбезопасности Шаболина был захвачен противником, переведен, распространен среди германского командования, вызвал потрясение у прочитавших, был снова переведен — уже на русский, внимательно прочитан и надежно засекречен. И, наконец, выдернут из архива, опубликован, откомментирован…

«Равноуважительное к себе отношение – пусть и после их смерти, постфактум, – необходимо ко всем участникам и жертвам войны» – такой подход провозглашает исследователь Павел Полян в уникальной книге, дающей право голоса тем, кого стыдливо прятала советская история, чьи судьбы слабо ассоциировались с привычными образами победы. Трудно не согласиться с автором в том, что «общепринятая и общепонятная оппозиция “свой / чужой”, закосневшая в идеологических битвах, постепенно растворяется в тумане лет и, не утрачивая своего первичного смысла, перестает быть определяющей»