Испанская пропаганда на службе "бдительной Германии": как набирали добровольцев в "Голубую дивизию" во время Второй мировой войны
Еще одним источником не парадных воспоминаний о "Голубой дивизии" стали записки ее русскоязычного добровольца Владимира Ковалевского – царского офицера, участника гражданской войны в России, который после победы большевиков эмигрировал в Испанию.
Фрагмент воспоминаний царского офицера Ковалевского нашли в 2016 году в архиве "Гуверовского института войны, революции и мира" при Стэнфордском университете. Документ представлял собой машинописный текст, набранный на русском языке. Оказалось, что рукописный оригинал русские эмигранты в США в 1990-е годы передали в Москву, в Центральный музей Вооруженных сил Российской Федерации. На основе мемуаров Ковалевского вышла книга "Испанская грусть. Голубая дивизия и поход в Россию, 1941-1942".
Ковалевский записался в "Голубую дивизию" летом 1941 года, тогда ему было уже 49 лет. Для белоэмигранта Ковалевского это было продолжением войны против большевиков, прерванной в 1920-е, и довольно странным способом унять тоску по родине. Несмотря на преклонный для новобранца возраст, Ковалевского взяли на войну переводчиком.
Он довольно быстро разочаровался и в испанских добровольцах, и в походе на восток в целом. "Небрежность, легкомыслие и полное презрение испанцев к интересам жителей сделали из наших "завоевателей" какую-то язву для населения, – писал Ковалевский. – Жители боялись постояльцев-испанцев как огня. И если по иным селам далеко в тылу возникали пожары, то крестьяне с покорностью, свойственной только подсоветскому обывателю, говорили: "Это испанцы подожгли...".
По его свидетельству, добровольцы "Голубой дивизии" постоянно занимались мародерством – в окопах их держали впроголодь: "Пока паек доходил до солдата, он проходил шесть испанских инстанций: испанское интендантство, полк, батальон, рота, взвод и отделение. Каждый раз "распределители" урывали кое-что для себя, особенно самое питательное: масло, выдававшееся два раза в неделю, до окопов не доходило. Сахар, в начале распределявшийся хотя бы в микроскопических долях, оставался "для своих". Утечку мяса определить было невозможно, так как в горячей пище, выдававшейся раз в день, плавали иногда кусочки жира, но о порциях и речи быть не могло". Помимо съестного (наибольшей популярностью пользовалась картошка), "защитники христианства" тащили все, что могли. На кадрах кинохроники видно, как приезжающие на побывку с фронта добровольцы "Голубой дивизии" показывают из окон поездов трофеи: украденные православные кресты и распятия.
Испанская грусть: Голубая дивизия и поход в Россию, 1941–1942 гг. : воспоминания В. И. Ковалевского
Об авторе-составителе: Бэйда Олег Игоревич
Год издания: 2021
ISBN 978-5-4469-1823-2
Под ред. О. И. Бэйды, Ш. М. Нуньеса Сейшаса., перевод с испанского В. Л. Хейфеца
208 страниц, твердый переплет, 221×142 мм, 400 гр, черно-белые иллюстрации
АННОТАЦИЯ
Владимир Иванович Ковалевский был из поколения русских офицеров, так и не закончивших «свою» войну. Пройдя Первую мировую и не приняв революции, Ковалевский оказался среди первых чинов Добровольческой армии, а в 1920 г. ушёл с белыми из Крыма. Затем были служба во Французском иностранном легионе, учёба в Королевстве Югославия и война на стороне генерала Франко в Испании. Летом 1941 г. Ковалевский записался в качестве переводчика в испанскую 250-ю дивизию вермахта, известную как Голубая дивизия, с которой отправился в поход против СССР. На Новгородчине он во всей полноте увидел мрачную картину страданий мирного населения «под испанцами» и пережил надлом, разочаровавшись в иллюзиях и собственной неприглядной роли «чужого среди чужих».
Весной 1942 г. Ковалевский вернулся в Сан-Себастьян, где по горячим следам написал «в стол» эти мемуары, так и не увидевшие свет при жизни автора. В них — несбыточные надежды русского зарубежья, незнакомый взгляд «с той стороны фронта» и метания одиночки, совершившего роковой выбор.
«Белый, синий, красный»: русские эмигранты, 250-я дивизия вермахта и СССР
«Длящееся поражение»: таксисты в чинах
«До странного то же самое»: русские солдаты генерала Франко
«Замок из песка»: белоэмигранты и операция «Барбаросса»
«Немецкие запреты, испанские нужды»: эмигранты в 250-й дивизии
«Паненка мучо кррасива!»: испанцы о русских, русские об испанцах
«Ушедшие натуры»: русские о русских и о себе
«Загадка жизни»: Владимир Иванович Ковалевский
«Сказ о тёмных временах»: русский взгляд на испанскую войну
В. И. Ковалевский. Синяя дивизия и поход в Россию
Часть первая. ПУТЬ
Июнь 1941 г. Сан-Себастьян
Бургос
По дороге в Германию
Лагерь Grafenwöhr (Бавария)
По дороге в Россию
Часть вторая. РОССИЯ
Первые впечатления
Новгород и его окрестности
В окопах
«Главная квартира»
В штабе дивизии
Русские переводчики
2-е отделение Guardia Civil
Охота на партизан
Развязка
Комментарии
Издательство «Нестор-История» представляет вашему вниманию уникальные мемуары Владимира Ивановича Ковалевского — белоэмигранта, человека из поколения русских офицеров, так и не окончивших «свою» войну. Пройдя Первую мировую и не приняв революции, Ковалевский оказался среди первых чинов Добровольческой армии, а в 1920 году ушёл с белыми из Крыма. Затем была служба во Французском иностранном легионе, учёба в Королевстве Югославия и война на стороне генерала Франсиско Франко в Испании. Летом 1941 года Ковалевский записался переводчиком в испанскую 250-ю дивизию вермахта, с которой отправился в поход против СССР.
На Новгородчине он во всей полноте увидел мрачную картину страданий мирного населения «под испанцами» и пережил надлом, разочаровавшись в иллюзиях и собственной неприглядной роли «чужого среди чужих». Весной 1942 года Ковалевский вернулся в Сан-Себастьян. Пройдя пять войн, более всего он был шокирован именно последней, о которой и написал «в стол» свои мемуары.
При жизни автора этот текст так и не увидел свет.
Многие удивятся: что вообще мог забыть в чужой армии русский эмигрант, тем более в армии, что вела столь беспощадную войну на уничтожение? Как вообще русские оказались в Испании, чем жила эмиграция и какую роль сыграла в той гражданской войне? Почему автор и ему подобные оказались на «той стороне» в 1941 году и какие мысли проносятся в голове у окончательно заплутавшего человека — ответы на эти вопросы вы найдёте в книге.
Машинопись была выявлена в США в архиве Гуверовского института при Стэнфордском университете. Редакторы-составители написали вступительную статью и тщательно откомментировали сам текст. Для работы были привлечены материалы более 25 хранилищ и библиотек из 8 стран. Книга вышла в Испании весной 2019 года, на волне дискуссий о переносе праха каудильо. Достаточно быстро начали поступать отзывы, притом полярного свойства — кто-то хвалил эту работу, а кто-то остался недоволен и обвинял редакторов в фальсификации.
Почему же так? В расколотой исторической памяти в Испании бытует образ «добрых оккупантов». Фактически это местный извод мифа о «чистом вермахте» — усечённом представлении об истории Второй мировой, созданном германскими генералами после 1945 года. Суть проста: всё плохое сделали Гитлер и СС, вермахт вёл «честную войну» и не был повинен в преступлениях. В испанской версии этого мифа легионеры рисуются военными профессионалами, благородно обращавшимися с местным населением. Однако документы свидетельствуют, что немцы нередко были невысокого мнения о выучке испанцев, а к населению южане относились лишь немногим лучше регулярных германских или коллаборационистских частей. Мемуары Ковалевского, служившего в тех же рядах, рисуют очень контрастную картину испанской оккупации Новгородчины, полярно противоположную рассказам ветеранов о сердечности и благородстве в чёрную годину войны.
Теперь эта книга теперь выходит в России — и это логичный шаг. Российский читатель получит качественно иной труд: удалось устранить неизбежные компромиссы перевода, углубить фактологию и найти новые источники. Редакторы-составители постарались сделать книгу доступной широкому кругу читателей. Тем не менее чтение потребует вдумчивости и глубины взгляда. Многослойна и картина, нарисованная Ковалевским, и само положение автора, видящего, как тают его последние иллюзии, и всё глубже осознающего, какую же ошибку он совершил.
Корпя над этим текстом в конце 1940-х годов, Ковалевский думал не об испанцах, с которыми сжился, но которых не полюбил. Оправдания своим действиям он не искал и определенно терзался чувством вины. Адресатом его воспоминаний были и эмигранты, и далёкие соотечественники, а питало его желание излить свои чувства и надежда, что его глас всё же когда-то услышат — быть может, не примут, но услышат. Итак, перед вами ещё одна страничка из истории России в изгнании — очень откровенный рассказ о несбыточных надеждах русского зарубежья и германо-испанской оккупации.
