Souvenirs du Lieutenant Général comte Mathieux Dumas, de 1770 à 1836, publiés par son fils. Paris, 1839

Воспоминания генерал-лейтенанта графа Матье Дюма с 1770 по 1836 год, опубликованные его сыном. Париж, 1839. В трех томах.

Однотомное издание избранных глав из воспоминаний Матье Дюма готовится к печати в издательстве «Нестор-История»; перевод И.В. Шубиной; вступительная статья и комментарии к.и.н. А.А. Митрофанова

Матье Дюма (1753-1837) известен историкам как участник событий Великой французской революции и наполеоновских войн; его имя высечено на Триумфальной арке в Париже рядом с именами других прославленных генералов и маршалов. Известен он и как автор многотомных «Очерков военных событий» о кампаниях 1799-1807 года. Не будучи на первых ролях, он занимал достаточно высокое положение, чтобы лично встречаться с первыми лицами, от Людовика XVI и Марии-Антуанетты до Наполеона, и принимать участие в важнейших событиях. Воспоминания Матье Дюма были опубликованы его сыном уже после смерти генерала, в 1839 году.

Первый том охватывает дореволюционное время и события революции 1789 года. Автор встретил время перемен уже зрелым состоявшимся человеком, полковником, прошедшим войну за американскую независимость и успевшим проявить незаурядные способности к штабной работе. Его хорошие знакомые и друзья по американской кампании – генерал Лафайет, братья Ламеты – были в числе лидеров первого этапа революции, и Матье Дюма оказался свидетелем и участником того, что потом станет Большой историей: он видел, как толпа захватывает оружие из арсенала Дома Инвалидов, чтобы идти штурмовать Бастилию; он написал первый устав Национальной гвардии; с полномочиями от Национального собрания он ездил в Монтобан, где начались беспорядки, и смог остановить кровопролитие; после неудавшегося бегства короля в июне 1791 года именно ему Национальное собрание поручило охранять королевское семейство во время возвращения в Париж:

«Собрание… постановило отправить трех комиссаров из своего состава навстречу королю, чтобы обеспечивать его безопасность; их надлежало сопровождать старшему офицеру, который вплоть до возращения короля в Париж должен был принять командование над всеми вооруженными силами, которые, как предполагалось, будут прибывать по дороге. Тем же декретом я был назначен в качестве этого командира… Хотя я был вполне убежден, что порученное мне дело представляло собой одновременно и долг доброго гражданина, и долг верноподданного, мне поначалу стоило большого труда подавить в себе, ради блага своей страны и безопасности царствующих особ, то отвращение, которое внушала мне эта тягостная миссия.»

Второй том посвящен деятельности Законодательного собрания 1791-1792 года. В августе 1792 года король был низложен и арестован, и депутаты-монархисты (а Матье Дюма был убежденным конституционным монархистом) сразу по окончании работы собрания оказались поставлены вне закона. Дюма помогло не только то, что он был опытным военным разведчиком и заранее готовил пути отхода, но и то, что даже среди политических противников он пользовался определенным уважением:

«У меня было, без сомнения, много политических врагов, но ни одного личного врага, и самые рьяные революционеры среди моих коллег отдавали некоторую справедливость моему рвению и моим патриотическим побуждениям. Со мной советовались о мерах по обороне столицы. Я указал пункты, которые было необходимо срочно укрепить, и предложил распределение работников-добровольцев как одно из самых эффективных средств, чтобы восстановить порядок и успокоить население.»

В третий том вместилась жизнь на нелегальном положении, эмиграция, возвращение во Францию после прихода к власти Наполеона, наполеоновские войны, кампания 1812 года, Реставрация.

Одни из самых ярких и драматических эпизодов связаны как раз с эмиграцией – Матье Дюма трижды приходилось эмигрировать, каждый раз с приключениями, достойными шпионского романа:

«Я уехал из Монтиньи в крестьянской одежде, верхом на осле, сопровождаемый добрым мэром Флерье. Обогнув Париж через Шаронн, я между Сен-Манде и Шарантоном встретил своего верного Лэра. Пшеница на полях уже сильно пошла в рост. Я разделся посреди поля и надел костюм, который Лэр принес мне в назначенное место. Поблагодарив своего проводника, я продолжил путь к Шарантонскому мосту. Я туда подошел точно в назначенный час и минуту, и в то же мгновение подъехал мой экипаж и остановился, чтобы сменить почтовых лошадей. Две дверцы открылись одновременно, мой двойник вышел, а я, сделав вид, что сходил по нужде, обогнул экипаж и уселся на его место рядом с его сыном. Поскольку у него был второй паспорт, мне не пришлось беспокоиться о его судьбе. Пока мы доехали до первой после Шарантона почтовой станции, я был уже как следует проинформирован моим юным спутником обо всем, что касалось их семьи, обстоятельств их путешествия, и вообще обо всем, что мне было важно знать для ответов на непредвиденные вопросы и для того, чтобы хорошо играть свою роль.»

Наполеон, став Первым консулом, позволил вернуться многим эмигрантам – и бежавшим от революции аристократам, и тем, кто, как Матье Дюма, был вынужден скрываться после поражения в политической борьбе. Наполеон не сразу, но оценил организационные способности и безукоризненную честность Дюма и постепенно стал поручать ему все более ответственные задачи. Иногда он бывал, по мнению императора, слишком уж щепетилен по части соблюдения условий мирных соглашений, не позволяя собственным войскам с позиции силы что-то отбирать у бывшего противника. На протяжении тринадцати лет Матье Дюма часто приходилось работать под непосредственным руководством Наполеона:

«…Я был допущен на личную аудиенцию в кабинет первого консула. Внимательно меня выслушав, он велел принести большую карту Тироля, которую разложили на ковре. Он улегся на нее, я тоже, и по его приказу я повторил ему все разведанные нами подробности об этих горных областях...»

В Великой Армии, собранной в 1812 году для похода на Россию, Наполеон назначил Дюма генеральным интендантом; в его задачи входила также организация госпитальной службы. Дюма еще до начала кампании испытывал обоснованные сомнения в отношении ее перспектив; будучи не только опытным штабным офицером, но и знатоком военной истории, он очень серьезно отнесся к плану, разработанному Барклаем де Толли еще в 1807 году:

«…все подробности этого плана комбинированных отступлений, которыми русский генерал надеялся завести грозную французскую армию в сердце России, даже за Москву, утомить ее, отдалить от операционной базы, заставить истощить ресурсы и снаряжение, сохраняя при этом русские резервы, пока при содействии сурового климата он не смог бы перейти в наступление и устроить Наполеону на берегах Волги вторую Полтаву. Это было пугающее и слишком верное пророчество; оно показалось мне столь обоснованным и важным, что я, когда вернулся в императорскую ставку, не преминул сообщить о нем принцу Ваграмскому. Я не мог сомневаться, что он доложит о нем императору; но со мной об этом больше никто не говорил, и я поостерегся повторять эти мрачные пророчества.»

Дальше была война – та самая, которая впервые в истории России была названа Отечественной, а для французской армии обернулась разгромом и привела в конечном итоге к краху наполеоновской империи. Матье Дюма не ставил перед собой задачу написать историю той войны – обращаясь к сыну, он писал:

«Тебе не следует ожидать… найти в этой части моих воспоминаний полную историю тех достопамятных событий; здесь будет только очерк того, что касалось лично меня, того, чему я сам был свидетелем, и того, как я старался исполнить возложенную на меня трудную задачу.»

Действия русской армии, не позволившие Наполеону решить судьбу кампании одним генеральным сражением; трудности, с которыми столкнулись наполеоновские войска на территории, где война не могла «кормить сама себя», как к этому привыкли в Европе; тяжелые потери; исчерпанные ресурсы госпиталей; пожар Москвы – Дюма, квалифицированный и осведомленный наблюдатель, пишет обо всем этом настолько беспристрастно, насколько это вообще возможно для участника событий. В Москве он свалился с тяжелым воспалением легких; ему повезло все же пережить страшное отступление, переправиться через Березину и достичь мест, куда война тогда еще не добралась:

«…вошел человек в коричневом рединготе, с длинной бородой; его лицо почернело и казалось обожженным, глаза покраснели и блестели.
- Ну вот и я, - сказал он, - вы что, не узнаете меня, генерал Дюма?
- Нет; кто же вы?
- Я - арьергард Великой армии, маршал Ней. Я сделал последний выстрел из ружья на мосту в Ковно; я бросил в Неман последнее, что осталось от нашего оружия, и добрался сюда через леса.»

Для самого Матье Дюма война закончилась в 1813 году под Лейпцигом, где он был ранен и попал в плен. В плену с ним обращались хорошо – австрийцы помнили, как он вел себя после взятия Вены наполеоновскими войсками в 1809 году. В 1816 году его отправили в отставку, и он вернулся к «Очеркам военных событий», которые начал писать когда-то еще в эмиграции. Пока позволяло зрение, он продолжал выпускать «Очерки» (всего вышло 19 томов, охватывающих период с 1799 по 1807 год), а когда больше уже не смог работать с картами и планами, стал диктовать сыну свои воспоминания. После смерти генерала сын подготовил и выпустил трехтомное издание.

Все три тома сейчас, пожалуй, с интересом читают только специалисты – слишком много описаний не самых знаменитых сражений, дискуссий в Национальном собрании, перипетий административной деятельности. Для однотомного издания на русском языке выбрано в первую очередь то, что представляется наиболее интересным и важным для более широкого круга читателей: события революции 1789 года и первых послереволюционных лет, в которых мы неизбежно ищем и находим перекличку с революцией 1917 года; знакомство с Наполеоном; переход через заснеженные Альпы в декабре 1800 года (совсем недалеко от тех мест, где через Альпы в сентябре 1799 года переходила армия Суворова), и, конечно, кампания 1812 года, которая уже давно является частью нашего культурного кода.

Вошла в книгу и самая первая часть воспоминаний, касающаяся юности Матье Дюма и начала его армейской службы. Сам он считал это не слишком важным:

«Лишь очень немногие люди, которых великие таланты, выдающиеся заслуги перед своей страной или хотя бы капризы фортуны отличили из толпы современников, вызывают к себе достаточный интерес, чтобы привлечь к первым годам их жизни внимание будущих поколений; за их первыми шагами с удовольствием следят, стараются обнаружить в зародыше присущие им достоинства, рассматривают их рост и продвижение в той карьере и в той эпохе, которые ими прославлены. Посему я лишь вкратце коснусь не особенно примечательных обстоятельств моего детства, воспитания и первых молодых лет.»

Сейчас, два с лишним века спустя, акценты расставляются иначе: из бытовых мелочей, мелких происшествий, замечаний, сделанных по ходу рассказа, складывается гораздо более живая картина ушедшей эпохи, чем из торжественных речей и описаний официальных мероприятий. Исторические романы и фильмы уже приучили нас воспринимать историю через призму индивидуальной судьбы, и мемуары читаются с новым интересом. Матье Дюма – военный, видевший свой долг прежде всего в том, чтобы защищать; увлеченный организатор, а иногда, конечно, и прожектёр; любящий муж и отец; почтительный зять (тёща сама выбрала его для своей дочери); верный друг; внушающий уважение враг – рассказывает нам о себе и о своем времени.

Для тех, кому это важно, издание снабжено подробными примечаниями почти обо всех упоминаемых автором людях и о некоторых событиях. Но Матье Дюма - хороший рассказчик, грамотный, начитанный, по-военному точный, по-человечески эмоциональный и даже иногда трогательный, так что написанное им вполне можно читать не как исторический источник, а просто как книгу, с пользой и удовольствием.

Ирина Шубина