Жизнь журнала всегда привлекает внимание, читателю хочется проникнуть в его «кухню». Особенно если он «толстый», то есть печатающий поэтов и писателей. И неважно, речь о современном литературном издании или об уже ставшим историей… Поэтому так интересна переписка символиста Валерия Брюсова с мыслителем и общественным деятелем Петром Струве. Она дает возможность увидеть их совместную работу над известным литературно-политическим журналом «Русская мысль». В августе 1910 года главный редактор журнала Струве пригласил в качестве заведующего литературным отделом Брюсова, с которым, как свидетельствуют их письма, познакомился четырьмя годами ранее. Поэт возглавлял литературную часть «Русской мысли» до ноября 1912-го, но и в дальнейшем продолжил сотрудничество со Струве, периодически публикуя в его журнале свои произведения.

В чем значимость их переписки? Она позволяет лучше разобраться, как наполнялся «портфель» редакции, какие произведения предлагались в него, а какие и по каким причинам отвергались.

И Брюсов, и Струве предпочитали, как теперь сказали бы, артхаусную литературу. Тем не менее они прекрасно осознавали (как вынужден был признать философ), что «мы не можем пока роскошничать (в чисто бюджетном смысле!) и что мы должны считаться со средним читателем».

Поэтому редакторы обратили внимание на предложение Дмитрия Мережковского опубликовать на страницах журнала свой новый роман «Александр I», который в равной степени мог стать интересен и элитам, и массам. В этой связи любопытна характеристика его автора, высказанная Брюсовым: «Мне кажется необходимым настоять, чтобы никаких отрывков романа Мережковский не печатал нигде, и чтобы отдельное издание романа появилось не раньше как через 6 месяцев по его окончании в журнале. Притом я считаю полезным, чтобы всякие договоры с Мережковским были не только письменными, но вообще юридически правомерными. На моей памяти Мережковскому случалось, не по злой воле, конечно, а в силу его великого презрения к людям, нарушать вполне определенно принятые на себя обязательства». Поэтому Валерий Яковлевич предлагал Петру Бернгардовичу закрепить в договоре возможность штрафных санкций в случае нарушения означенных условий. Струве не возражал: «Ваши соображения о Мережковском вполне согласуются с тем, что я вынес из своего опыта сношения с ним. «Леонардо» в свое время был принят мною (…) и я тогда же узнал Мережковского с той стороны, которую Вы характеризуете». В итоге, несмотря на «великое презрение к людям» и опасность выплаты неустойки роман Дмитрия Сергеевича появился именно в «Русской мысли».

И если содержание «Александра I» вопросов у редакторов не вызывало, то стихи Александра Блока из цикла «Страшный мир» Брюсов прокомментировал следующим образом: «одно совсем хорошее, три сносных. Блок величина столь значительная и «признанная», что, конечно, его стихи надо печатать». В итоге «Демон», «В ресторане», «Большая дорога» и «Вдвоем» впервые вышли в ноябрьской книжке журнала за 1910 год. Интересно, какое из стихотворений Александра Александровича показалось Валерию Яковлевичу хорошим, а какие лишь сносными?

Впрочем, ошибочно видеть в авторе «Огненного ангела» какого-то мизантропа (он и о философе Василии Розанове готов был Струве рассказать много плохого). Вот как поэт оценивал, казалось бы, далеких (если даже вообще не враждебных) ему футуристов: «я все же считаю футуризм наиболее интересным явлением в нашей современной поэзии». Ведь они «подслушали одну из тайн искусства, известных лишь посвященным, и, искажая и путая, теперь разглашают ее».

Интересно, что хотя Струве не всегда понимал, да и не всегда принимал современный ему модернизм (вспомним редакторский запрет печатать в журнале «Петербург» Андрея Белого или настороженное отношение к Федору Сологубу и Алексею Ремизову), но принял предложение коллеги и напечатал его статью о футуристах.

Все-таки и они тоже являются частью русской мысли. И притом занимают отнюдь не последнее место.

Источник