Все мое – твое
Неизвестное наследие великого символиста в частном собрании
Название отсылает к «Моему Пушкину» заглавного героя книги, который употребил эту формулировку раньше Марины Цветаевой, и к тому факту, что в ее основу положено личное собрание автора – историка и коллекционера Василия Молодякова (Токио–Москва).
Сборник состоит из трех разделов. В первом по автографам из архива автора приводятся стихотворения и письма Брюсова, адресованные ему послания, воспоминания о нем, а также тексты ученых-брюсоведов, включая Леонида Долгополова и Михаила Хвастунова (Васильева), который в 1970 году подал развернутую заявку на издание биографии Валерия Яковлевича в серии «ЖЗЛ». Увы, книга так и не была создана. Второй составляют статьи Молодякова о Брюсове, в частности «Декадент на пленэре: сцены дачной жизни Валерия Брюсова» и полемический труд о драматических отношениях мэтра с поэтессой Надеждой Львовой. Третью часть образует библиография прижизненных (в том числе с авторскими инскриптами) (115) и посмертных (280) брюсовских изданий, а также литературы о нем (91), включая авторефераты диссертаций (32). Более чем на 90% она основана на все том же собрании Молодякова.
Публикуемые материалы позволяют лучше понять поэтическую концепцию позднего Брюсова. Так, в своем последнем тексте, отрицательной рецензии на книгу стихов Александра Безыменского «Как пахнет жизнь», он писал: «Современная поэзия стремится освободиться от условных, традиционных форм. Стремление – весьма желанное. Но оно не должно приводить к «освобождению» от форм вообще». Не менее интересны и рассказы о проектах собрания сочинений Брюсова. Первое из них еще до революции подготовил сам поэт, но из-за начала Первой мировой войны из 25 заявленных томов вышло лишь 8. После смерти Брюсова его вдова Иоанна Матвеевна в июле 1935 года подписала договор с Госиздатом на 12-томник. К сожалению, несмотря на анонсы в томе литературного наследства (1938) и в том же году в «Книжных новостях», собрание так и не появилось, согласно официальной версии – по причине дефицита бумаги. После войны было решено издать шесть томов (1948), которые лишь в 1955-м вышли из печати в виде уже двухтомника. Схожая история произошла и с семитомным собранием (1973–1975). Первоначально было задумано 10 томов, потом их хотели сократить до пяти, но в конечном итоге остановились на семи. В результате за пределами проекта остались повести и рассказы Валерия Яковлевича, а также драматургия, дневники и богатейшее эпистолярное наследие.
Обращает на себя внимание статья Молодякова о мемуарном очерке Зинаиды Гиппиус «Одержимый». Уже после его публикации далекий от симпатий к Брюсову Владислав Ходасевич указывал на ошибки и неточности в ее воспоминаниях. В частности, им опровергалось участие автора «Огненного ангела» в цензурном комитете (поэтесса писала, будто он «заявил себя цензором строгим, беспощадным, суровым»). В свою очередь, уже Молодяков документально опровергает утверждение Гиппиус о раннем принятии Брюсовым большевистской власти. Вопреки ее словам, поэт никогда не сочинял брошюры «Почему я стал коммунистом» и не читал лекции с таким названием. Неверно и другое утверждение мемуаристки, будто «между нами никогда не было ни дружбы, в настоящем смысле слова, ни внутренней близости». Разоблачается оно в первую очередь самой Гиппиус, точнее, сохранившимися и ныне опубликованными ее письмами к Брюсову, который подарил ей один из своих сборников с публикуемым в третьей части книги инскриптом: «Зинаиде Николаевне Гиппиус дружески от верного ей Валерия Брюсова 1908».
По прочтении «Моего Брюсова» вспоминается философ и исследователь религии Мартин Бубер. Почтенный мэтр выделял в хасидском учении следующие слова: «Мое – твое, а твое – твое, таков путь благочестивого». Думается, они могут быть полностью отнесены к книге Василия Молодякова, щедро поделившегося своими сокровищами с читателями.
Источник: https://www.ng.ru/ng_exlibris/...
Сборник состоит из трех разделов. В первом по автографам из архива автора приводятся стихотворения и письма Брюсова, адресованные ему послания, воспоминания о нем, а также тексты ученых-брюсоведов, включая Леонида Долгополова и Михаила Хвастунова (Васильева), который в 1970 году подал развернутую заявку на издание биографии Валерия Яковлевича в серии «ЖЗЛ». Увы, книга так и не была создана. Второй составляют статьи Молодякова о Брюсове, в частности «Декадент на пленэре: сцены дачной жизни Валерия Брюсова» и полемический труд о драматических отношениях мэтра с поэтессой Надеждой Львовой. Третью часть образует библиография прижизненных (в том числе с авторскими инскриптами) (115) и посмертных (280) брюсовских изданий, а также литературы о нем (91), включая авторефераты диссертаций (32). Более чем на 90% она основана на все том же собрании Молодякова.
Публикуемые материалы позволяют лучше понять поэтическую концепцию позднего Брюсова. Так, в своем последнем тексте, отрицательной рецензии на книгу стихов Александра Безыменского «Как пахнет жизнь», он писал: «Современная поэзия стремится освободиться от условных, традиционных форм. Стремление – весьма желанное. Но оно не должно приводить к «освобождению» от форм вообще». Не менее интересны и рассказы о проектах собрания сочинений Брюсова. Первое из них еще до революции подготовил сам поэт, но из-за начала Первой мировой войны из 25 заявленных томов вышло лишь 8. После смерти Брюсова его вдова Иоанна Матвеевна в июле 1935 года подписала договор с Госиздатом на 12-томник. К сожалению, несмотря на анонсы в томе литературного наследства (1938) и в том же году в «Книжных новостях», собрание так и не появилось, согласно официальной версии – по причине дефицита бумаги. После войны было решено издать шесть томов (1948), которые лишь в 1955-м вышли из печати в виде уже двухтомника. Схожая история произошла и с семитомным собранием (1973–1975). Первоначально было задумано 10 томов, потом их хотели сократить до пяти, но в конечном итоге остановились на семи. В результате за пределами проекта остались повести и рассказы Валерия Яковлевича, а также драматургия, дневники и богатейшее эпистолярное наследие.
Обращает на себя внимание статья Молодякова о мемуарном очерке Зинаиды Гиппиус «Одержимый». Уже после его публикации далекий от симпатий к Брюсову Владислав Ходасевич указывал на ошибки и неточности в ее воспоминаниях. В частности, им опровергалось участие автора «Огненного ангела» в цензурном комитете (поэтесса писала, будто он «заявил себя цензором строгим, беспощадным, суровым»). В свою очередь, уже Молодяков документально опровергает утверждение Гиппиус о раннем принятии Брюсовым большевистской власти. Вопреки ее словам, поэт никогда не сочинял брошюры «Почему я стал коммунистом» и не читал лекции с таким названием. Неверно и другое утверждение мемуаристки, будто «между нами никогда не было ни дружбы, в настоящем смысле слова, ни внутренней близости». Разоблачается оно в первую очередь самой Гиппиус, точнее, сохранившимися и ныне опубликованными ее письмами к Брюсову, который подарил ей один из своих сборников с публикуемым в третьей части книги инскриптом: «Зинаиде Николаевне Гиппиус дружески от верного ей Валерия Брюсова 1908».
По прочтении «Моего Брюсова» вспоминается философ и исследователь религии Мартин Бубер. Почтенный мэтр выделял в хасидском учении следующие слова: «Мое – твое, а твое – твое, таков путь благочестивого». Думается, они могут быть полностью отнесены к книге Василия Молодякова, щедро поделившегося своими сокровищами с читателями.
Источник: https://www.ng.ru/ng_exlibris/...
