Новгородские мемуары русского добровольца в Голубой дивизии

Новгородские мемуары русского добровольца в Голубой дивизии

О книге: Испанская грусть: Голубая дивизия и поход в Россию, 1941–1942 гг. : воспоминания В. И. Ковалевского

Испанский доброволец прибивает нагрудный знак дивизии к кресту на могиле своего брата. Самая известная фотография на тему Голубой дивизии Владимир Ковалевский, имеет испанское гражданство, сержант Хефатуры Сан-Себастьяна. 


Пехотный поручик царской армии и сержант в Гражданской войне; был признан чрезмерно старым, но предложен как переводчик. 


Это единственное упоминание автора этих мемуаров у Андрея Елпатьевского в Голубой Дивизии, просто всплывшие в 2016 году записки вышли в печати уже после смерти испаниста. 


Эта вторая из прочитанных мною книга по испанцам в России получила неплохую рекламу не только в военно-исторических кругах, я видел как ее рекламировали просто книжные блоггеры, далекие от тематики ВОВ, но тем не менее мой отзыв на нее первый на LiveLib'е. 


Автор книги весьма загадочен, составители передали своеобразную эстафету исследователям в российских архивах по поиску информации о его жизни на Родине. Родившийся в 1892 году был выпускником Киевского Константиновского военного училища, был поручиком в пулеметной роте на фронтах Первой Мировой, потом служил у Корнилова, прошел Ледяной поход, покинул Крым с Врангелем, потом сбежал из Французского легиона, добрался до Югославии, с началом испанской гражданской войны перебрался к франкистам, воевал на фронте и готовил солдат в тылу. 


После победы фалангистов было осел в рядах местной милиции по допризывной подготовке молодежи, но опять сорвался с места после начала Великой Отечественной. и подал заявку в добровольцы. Брать его сначала не хотели, но переводчики с русского были нужны позарез, хотя испанский военный бардак начал кидать его с места на место. 


Он служил при конюшне, в обозе, воевал на передовой, мотался по заданиям штаба дивизии и переводил для банды мародеров-контрразведчиков. В феврале 1942-го заболел и был эвакуирован в тыл, после чего был окончательно демобилизован в Кёльне. Вернувшись в Испанию на прежнее место дотянул лямку стажа и ушел на гражданскую профессию бухгалтера. 


Судя по контексту, он написал эти мемуары в промежуток между 1949 и 1951 годов, не с целью публикации, а скорее излить душу в психотерапевтических целях. Мы не знаем точной даты его смерти, эту случилось между 1973-м и 1982-м годами, мы не знаем, где он был похоронен, у нас даже нет его фотографии, а только краткий словесный портрет. 


Его соратники передали тетрадь с рукописью для публикации в издательство, но она не состоялась, и записки осели в американском архиве русских белоэмигрантов, оказавшимся в новой России в 1994 году. 


Данная книга состоит из нескольких статей по теме русской эмиграции в Испании, личности автора и судьбы мемуаров на сотню страниц с подробными комментариями реактора книги Олега Бэйды, историка и PhD из Университета Мельбурна, и его испанского коллеги Шосе. М. Нуньеса Сейшаса. 


Если читать мемуары с точки зрения столкновения испанской и немецкой военных традиций, то сами немцы забили на этих южан еще во время подготовки дивизии в Баварии. У испанцев сержанты и старшины был по духу обязанностей на уровне роты ближе по статусу к офицерам в других армиях, между ним и простым солдатом была солидная пропасть, не говоря уж о разнице между настоящим офицером и рядовым. 


Старания немцев низвести сделанных из испанских сержантов немецких фельдфебелей путем отбирания серебряного галуна со звездочкой и низведением до простых унтеров ни к чему не привело, испанские сержанты назло продолжали носить свои звездочки и считать себя почти офицерами. 


Еще в Испании со времен Гражданской развелась куча так называемых "почетных офицеров", то есть выслужившихся из рядовых без военного образования, в итоге по прикидкам автора в полку добрая треть офицеров просто не умела командовать. Впрочем, такого же мнения автор был и о комдиве, говоря, что всю командную работу за него делал куда более грамотный начальник штаба. 


Немцы сначала старательно пытались научить испанцев немецкой тактике, но быстро поняли, что обычный испанец прежде всего любитель пожрать, поспать и поволочиться за юбками. Никакие угрозы и рапорты командованию делу помочь не могли, посему просто на испанцев махнули рукой, предоставив им воевать как вздумается. 


Посему дивизию и загнали на статичный фронт по Волхову, совершенно ничего не решавший в 1941-42 годах. Как не странно, многое немецкое автор ругает, например единый пулемет MG 34 отказывал на морозе, не понравились тяжелые немецкие сапоги и особенно - излишне тяжелая для русских дорог штатная повозка пехотных частей. 


Своих сослуживцев автор особо не жалует. Испанский солдат в его описании вороват, как по отношению к бедным аборигенам, так и сослуживцам не из "своего" подразделения. Его обкрадывают все вышестоящие инстанции, а крайним, конечно же оказывается местное населения, так как оккупанты кормятся с земли, обычно местной картошкой. 


В качестве примера тесной армейской дружбы служит русская хата, которую у отдела контрразведки отжал... начальник полкового оркестра просто выкинув чужые пожитки. В целом взаимоотношения внутри испанского офицерства были совершенно непостижимой смесью монархистских и фалангистских группировок со своим фаворитизмом и клановостью, которая позволяла не подчиняться старшим, если за тобой стоял могущественный покровитель либо в штабе, либо оставшийся в Испании. 


Еще отсюда тучные стада прихлебателей на тыловых должностях к которым приезжали ради строчки в карьерном списке, медалей и орденов туристы из Мадрида в противовес считанным неудачникам в передовых линиях. 


Читаешь и думаешь, что это формирование не было разбито еще первой военной зимой только потому, что для советского командования это тоже был третьестепенный участок фронта, в отличии от перманентной мясорубки под Ленинградом, какого-либо сильного удара тыловые по духу испанцы, легко впадающие в панику, не выдержали бы. 


Вместе с тем, испанцам была чужда идея коллективной ответственности, например жителей деревни, около которой партизаны убили заблудших мародеров, и случаи подобные массовой экзекуции подвернувшихся, к которой не преминули бы прибегнуть немцы или там венгры, ни автором, ни другими исследователями не отмечается. 


Хотя легко могли убить сопротивлявшихся при грабеже, или просто повздоривших с ними, на примере новгородского бургомистра, застреленного молоденьким испанским солдатом. 


Автор, конечно, совершенно застрял еще в Российской империи, не только употребляя термины вроде "курсисток" или "юнкеров" по отношению к советским студенткам или курсантам, но и воспринимая уже польские или прибалтийские земли как исконно "свои". Бедная новгородская земля в которой автора, как переводчика больше всего использовали для выбивания из крестьян продуктов давит на Ковалевского осознанием своей инаковости. 


Классический "свой среди чужих, чужой среди своих" он поначалу ищет привычные для него мелочи царских времен и видит только их исчезающие признаки не способные подпитать его ностальгию. Ощущая себя носителями русской идеи, закаленной в лагерях Галлиполи и скитаниях, причем носителями идеи истинной, белые эмигранты видели, как старая русская земля в целом восприняла советскую власть и процесс этот скорее необратим. 


Их монополия на истинную русскую душу уже ничего не значит двадцать лет спустя, превращая их в обычных коллаборационистов на службе у оккупантов. Возможно поэтому автор и вернулся окончательно разочарованным в Испанию пробыв в России с августа по февраль. 


Эти небольшие, на сотню страниц мемуары стали самыми подробными из всех считанных воспоминаний русских франкистов служивших в Голубой дивизии.


Источник

Испанская грусть: Голубая дивизия и поход в Россию, 1941–1942 гг. : воспоминания В. И. Ковалевского

550 руб.
В наличии
Под заказ
loading...
Быстрый заказ

Об авторе-составителе: Бэйда Олег Игоревич

Год издания: 2021

ISBN 978-5-4469-1823-2

Под ред. О. И. Бэйды, Ш. М. Нуньеса Сейшаса., перевод с испанского В. Л. Хейфеца

208 страниц, твердый переплет, 221×142 мм, 400 гр, черно-белые иллюстрации

АННОТАЦИЯ

Владимир Иванович Ковалевский был из поколения русских офицеров, так и не закончивших «свою» войну. Пройдя Первую мировую и не приняв революции, Ковалевский оказался среди первых чинов Добровольческой армии, а в 1920 г. ушёл с белыми из Крыма. Затем были служба во Французском иностранном легионе, учёба в Королевстве Югославия и война на стороне генерала Франко в Испании. Летом 1941 г. Ковалевский записался в качестве переводчика в испанскую 250-ю дивизию вермахта, известную как Голубая дивизия, с которой отправился в поход против СССР. На Новгородчине он во всей полноте увидел мрачную картину страданий мирного населения «под испанцами» и пережил надлом, разочаровавшись в иллюзиях и собственной неприглядной роли «чужого среди чужих».

Весной 1942 г. Ковалевский вернулся в Сан-Себастьян, где по горячим следам написал «в стол» эти мемуары, так и не увидевшие свет при жизни автора. В них — несбыточные надежды русского зарубежья, незнакомый взгляд «с той стороны фронта» и метания одиночки, совершившего роковой выбор.

«Белый, синий, красный»: русские эмигранты, 250-я дивизия вермахта и СССР
«Длящееся поражение»: таксисты в чинах
«До странного то же самое»: русские солдаты генерала Франко
«Замок из песка»: белоэмигранты и операция «Барбаросса»
«Немецкие запреты, испанские нужды»: эмигранты в 250-й дивизии
«Паненка мучо кррасива!»: испанцы о русских, русские об испанцах
«Ушедшие натуры»: русские о русских и о себе
«Загадка жизни»: Владимир Иванович Ковалевский
«Сказ о тёмных временах»: русский взгляд на испанскую войну
В. И. Ковалевский. Синяя дивизия и поход в Россию

Часть первая. ПУТЬ
Июнь 1941 г. Сан-Себастьян
Бургос
По дороге в Германию
Лагерь Grafenwöhr (Бавария)
По дороге в Россию

Часть вторая. РОССИЯ
Первые впечатления
Новгород и его окрестности
В окопах
«Главная квартира»
В штабе дивизии
Русские переводчики
2-е отделение Guardia Civil
Охота на партизан
Развязка
Комментарии

Издательство «Нестор-История» представляет вашему вниманию уникальные мемуары Владимира Ивановича Ковалевского — белоэмигранта, человека из поколения русских офицеров, так и не окончивших «свою» войну. Пройдя Первую мировую и не приняв революции, Ковалевский оказался среди первых чинов Добровольческой армии, а в 1920 году ушёл с белыми из Крыма. Затем была служба во Французском иностранном легионе, учёба в Королевстве Югославия и война на стороне генерала Франсиско Франко в Испании. Летом 1941 года Ковалевский записался переводчиком в испанскую 250-ю дивизию вермахта, с которой отправился в поход против СССР.

На Новгородчине он во всей полноте увидел мрачную картину страданий мирного населения «под испанцами» и пережил надлом, разочаровавшись в иллюзиях и собственной неприглядной роли «чужого среди чужих». Весной 1942 года Ковалевский вернулся в Сан-Себастьян. Пройдя пять войн, более всего он был шокирован именно последней, о которой и написал «в стол» свои мемуары.

При жизни автора этот текст так и не увидел свет.

Многие удивятся: что вообще мог забыть в чужой армии русский эмигрант, тем более в армии, что вела столь беспощадную войну на уничтожение? Как вообще русские оказались в Испании, чем жила эмиграция и какую роль сыграла в той гражданской войне? Почему автор и ему подобные оказались на «той стороне» в 1941 году и какие мысли проносятся в голове у окончательно заплутавшего человека — ответы на эти вопросы вы найдёте в книге.

Машинопись была выявлена в США в архиве Гуверовского института при Стэнфордском университете. Редакторы-составители написали вступительную статью и тщательно откомментировали сам текст. Для работы были привлечены материалы более 25 хранилищ и библиотек из 8 стран. Книга вышла в Испании весной 2019 года, на волне дискуссий о переносе праха каудильо. Достаточно быстро начали поступать отзывы, притом полярного свойства — кто-то хвалил эту работу, а кто-то остался недоволен и обвинял редакторов в фальсификации.

Почему же так? В расколотой исторической памяти в Испании бытует образ «добрых оккупантов». Фактически это местный извод мифа о «чистом вермахте» — усечённом представлении об истории Второй мировой, созданном германскими генералами после 1945 года. Суть проста: всё плохое сделали Гитлер и СС, вермахт вёл «честную войну» и не был повинен в преступлениях. В испанской версии этого мифа легионеры рисуются военными профессионалами, благородно обращавшимися с местным населением. Однако документы свидетельствуют, что немцы нередко были невысокого мнения о выучке испанцев, а к населению южане относились лишь немногим лучше регулярных германских или коллаборационистских частей. Мемуары Ковалевского, служившего в тех же рядах, рисуют очень контрастную картину испанской оккупации Новгородчины, полярно противоположную рассказам ветеранов о сердечности и благородстве в чёрную годину войны.

Теперь эта книга теперь выходит в России — и это логичный шаг. Российский читатель получит качественно иной труд: удалось устранить неизбежные компромиссы перевода, углубить фактологию и найти новые источники. Редакторы-составители постарались сделать книгу доступной широкому кругу читателей. Тем не менее чтение потребует вдумчивости и глубины взгляда. Многослойна и картина, нарисованная Ковалевским, и само положение автора, видящего, как тают его последние иллюзии, и всё глубже осознающего, какую же ошибку он совершил.

Корпя над этим текстом в конце 1940-х годов, Ковалевский думал не об испанцах, с которыми сжился, но которых не полюбил. Оправдания своим действиям он не искал и определенно терзался чувством вины. Адресатом его воспоминаний были и эмигранты, и далёкие соотечественники, а питало его желание излить свои чувства и надежда, что его глас всё же когда-то услышат — быть может, не примут, но услышат. Итак, перед вами ещё одна страничка из истории России в изгнании — очень откровенный рассказ о несбыточных надеждах русского зарубежья и германо-испанской оккупации.