Никита Елисеев. «Мы в ответе за наших великих людей…». О книге Гуданец Н. Л. «Певец свободы», или гипноз репутации. — СПб., Нестор-история, 2021. — 292 с. / Журнал Пригород. Июль 2021
Вообще-то, подобную книгу я и сам хотел написать. Когда-то. Теперь, когда эту книгу ««Певец свободы», или гипноз репутации» прочел — расхотел. Сейчас объясню, почему хотел и почему расхотел. Хотел, потому что раздражает культ личностей в русской культуре. Нарушение первой заповеди. «Не сотвори себе кумира». «Пушкин — наше все!» Пушкин — идеал и образец человека! Он никогда не ошибался! Всегда был прав, кто сравнится с Пушкиным — никто!
Как это не ошибался?
Даже в своей профессиональной деятельности и то маху дал. В очерке «Александр Радищев» ошибся, предсказав, что будущее русского стиха — нерифмованное. Кому не надоели: «любовь» и «кровь», «свобода»/«народа»? То есть не предвидел ни составные рифмы, ни омонимические. Не заметил, что русский язык с его гибкими флексиями (окончаниями) как раз наиболее приспособлен к рифмованному стиху. А уж сколько раз он маху давал в политике, в жизни!
Это нормально. Человеку свойственно и ошибаться, и оступаться, и каяться, «и горько слезы лить», но строк печальных, знаете ли, не смывать… Я хотел написать такую книгу, в которой Пушкин был бы не полубогом, а человеком — ошибающимся, оступающимся, порой трусящим, порой совершающим смелые поступки … Ну, и еще насчет стихов и прозы, которые он писал (и это следует признать) лучше всех в России прошлого и настоящего.
Николай Гуданец такую книгу и написал. Вроде бы. Взял один эпизод из жизни Пушкина — его южную ссылку — и доказал: никаким «певцом свободы» Пушкин никогда не был. Так, легкая фронда. По сути, всегда был монархистом и карьеристом. Если и думал о свободе, то о своей личной, частной, а до политической свободы ему никогда дела не было.
Вот я и расхотел такую книгу писать. Не потому, что она уже написана, а потому, что вспомнил мысль критика Дмитрия Мирского: «Мы в ответе за наших великих людей…» Это ведь именно что мысль, а не просто хлесткая фраза. Многогранная мысль. Вот только две грани. Первая: наше настоящее выросло из нашего прошлого, где были наши великие люди. Мы их стихи и повести читали, думали над ними. Стало быть, если наше настоящее не шибко… не очень, то что же мы из их стихов и повестей вычитали? Что же придумали? Мы, получается, их позорим. Себя тоже, но и их.
Вторая грань интереснее и уже прямо касается книги Николая Гуданца. Великие люди прошлого беззащитны перед нами, людьми настоящего. Мы можем узнать про них все или почти все. Опубликованы их письма, дневники, мемуарные свидетельства их недоброжелателей. Мы — боги по сравнению с ними. Уже хотя бы потому, что знаем то, что случилось после их смерти, а они этого знать не могли.
Стало быть, стоит поумерить свою божественность. Деликатнее обращаться с теми, кто нам уже возразить не может. Вот поэтому я расхотел писать такую книгу, разоблачающую миф Пушкина и его репутацию, какую написал Николай Гуданец. А так-то книга интересная. Фактографическая. От Пушкина не убудет. Как бы ни корил Гуданец Пушкина за строчку: «Паситесь, мирные народы! Вас не разбудит чести клич!» — строчка-то гениальная.
Напишешь такую, и умирать полегче будет
