Андрей Мартынов. Что такое «золотой век Японии»? Вестернизация или милитаризм? /regnum.ru
Например, для пассеистов-романтиков нет четко оформленного предмета поклонения, который они называют «золотым веком Японии». Одним из них близка дореформенная Япония (то есть до революции Мэйдзи), другим – времена, предшествовавшие началу Второй мировой войны.
Хотя знаменитый историк Василий Ключевский и ворчал, что история ничему не учит и в итоге в ней «мы узнаем больше фактов и меньше понимаем смысл явлений», в мире бывают и исключения. Политолог Василий Молодяков из токийского университета Такусеку замечает, что «японцы издревле принадлежат к числу народов, для которых собственное историческое прошлое является не только набором фактов и знаний, не только поводом для интеллектуальной рефлексии, но значимой и постоянно действующей социальной ценностью, одной из важнейших основ и констант их цивилизации и культуры».
В своем сборнике статей Молодяков предпринял попытку поиска таких констант, характерных для современного японского общества.
Одной из них является память о революции Мэйдзи (Мэйдзи исин), комплексе политических, военных и социально-экономических реформ, связанных с вестернизацией страны в 1868—1889 гг. По мнению ученого, это была консервативная революция, так как она «революционным путем восстановила традиционные, исконные нормы и институты, включая императорское правление, «единство ритуала и управления», господство национальной религии синто, и сделала основой официальной идеологии концепцию кокутай (букв. тело нации, комплекс идей, образующих национальную идентичность японцев — А. М.) (…) При этом духовная и идейная консервативная революция успешно совместилась с материальной модернизацией по западному образцу, что надолго поставило в тупик европейских и американских аналитиков».
Но не все отмеченные в книге константы связаны с конкретными историческими событиями. Например, для пассеистов-романтиков нет четко оформленного предмета поклонения, который они называют «золотым веком Японии». Одним из них близка дореформенная Япония (то есть до революции Мэйдзи), другим — времена, предшествовавшие началу Второй мировой войны. Может быть, поэтому настоящая константа воздействует на политическую жизнь латентно, скорее формируя общую атмосферу ее консервативного сегмента.
В последнем наиболее известна читателям либерально-демократическая партия, которая, несмотря на описанную Молодяковым политику памяти, не одно десятилетие переживает перманентный кризис. Его вызвали внутренние системные ошибки, связанные в первую очередь с тем, что прежние руководители ЛДПР не думали о смене для себя, а потому не озаботились подготовкой новой молодой политической элиты. «Они вырастили в лучшем случае своих сыновей и зятьев, блеклых политиков рубежа тысячелетий», что предопределило, в числе прочего, утрату партией власти в 1993 и 2009 годах.
Похоже, великое наследие предков не гарантирует от политического банкротства.
